Мила Бояджиева - Ядовитый цветок [= Маски любви]

— Почему в конюшне? — Не поняла невыспавшаяся Мона заявления Арвина. Подниматься в шесть утра, увы, не стало её привычкой за время работы на киносъемках. Кроме того, она вообще чувствовала себя прескверно, думая о недельном посте, в течении которого необходимо было вести себя паинькой.

— Проснись, детка! Алекс, толкни нашу красотку — я уже третий раз бубню, что конюшнями на гонках «Формулы-1» называют состав команды, состоящий из технарей, то есть обслуги, и пилотов, как здесь называют водил. У «Ренетона» три пилота и куча всяких мускулистых парней, умеющих за пару секунд отремонтировать автомобиль во время заезда. Они так летают, детка, что шины не выдерживают, приходится менять на трассе прямо во время гонок.

— Что, на ходу? — Зевнула Мона, далекая от гоночных страстей.

— Ах, какая тебе разница, детка! Скажите спасибо, что нашему шефу не взбрело в голову заставить вас принимать участие в гонках. — Арвин с издевкой посмотрел на Алекса, отличавшегося трусоватостью. Говорили, что даже для съемок рекламы шампуня Гиру требуется дублер, ведь он не выносит щиплющей глаза пены.

— Ну, мне-то придется залезть в эту штуку и, наверно, проехать пару кругов. — Небрежно заметил Алекс, упорно строивший из себя супермена.

— Да кто тебе позволит трогать автомобиль! Он миллионы стоит! А пилоты нянчатся со своей «лошадкой» как с любимой женой. Наверно, и ночью спят в обнимку. Смонтируем как-нибудь, через пень колоду. — Урезонил его режиссер. — Можешь не подкладывать в комбинезон «памперсы».

Когда они приехали, на площадке уже все было готово: поставлены бледно-голубые выгородки, на фоне которых возвышался подиум. Осветители расставили аппаратуру. У боксов с пластиковыми стаканчиками кофе в руках стояло трое парней в синих комбинезонах. Они с интересом уставились на выгрузившуюся из автобуса парочку — Мону и Алекса.

— Так, ребята, вчера я обо всем договорился с вашим директором. Мне необходимы человек пять техников для толпы и ещё хотя бы одного «чемпиона», допустим, завоевавшего второе место. Он попадет в кадр мельком, но все же хотелось бы, чтобы парень был в комбинезоне вашей команды. Думается, два призовых места устроят «Ренетон»?

— Это, пожалуй, слишком, маэстро. Или вы снимаете фантастику? Поинтересовался низенький чернявый парень с итальянским акцентом. А это кто у нас будет, — сестренка? — Он кивнул в сторону Моны.

— Невеста. Невеста победителя, которого мы, на всякий случай, прихватили с собой.

Алекс сел на ступеньки подиума, подставив рекламное лицо гримеру. Тот несколько раз обмакнул его лоб смоченной в глицерине губкой, создав ощущение трудовой испарины, и слегка взлохматил гребнем безупречную светлую шевелюру.

— Прошу всех сюда. Господа гонщики, будьте любезны, — на площадку… Хорошо. — Оценил Арвин высыпавших из бокса мужчин. — Вот вы, молодой человек, да, вы! — Он подозвал высокого лохматого шатена, одетого в джинсы и футболку. — Простите, я Арвин Левис, режиссер. Вы представляете «Ренетон»?

— Так точно, маэстро. Берт Уэлси — тест-пилот. — Шутливо представился тот, отсалютовав двумя пальцами.

— Берт, у меня к вам личная просьба — переоденьтесь, голубчик, в ваш рабочий костюм и сыграйте нам серебряного призера.

— Э, нет! Дурная примета топтаться на подиуме. Я мечу так высоко будет обидно сорваться.

— Ну, это же кино, голубчик!.. И… и вас просит дама! Мона, детка, я знаю, ты устала, но будь умницей, попроси господина Уэлси помочь нам.

Солнце уже появилось за пальмами, колышущимися резными листьями в потоках утреннего бриза. Мона сморщила носик и сделала пару шагов к строптивому гонщику. Понятно, почему Арвин вцепился в этого парня обояшка, дерзкий подбородок и ямочки на щеках.

— Господин Уэлси, неужели вам не хочется видеть себя двадцать раз в день на экране телевизора рядом со мной?

— Телевизор смотрит моя бабушка. А тебя я узнал. «Молчание» — классный фильм… — Он смущенно опустил глаза. — Идет. Пойду принаряжусь… А стрижку сделать под этого парня? — Берт скосил глаза на Алекса.

— Ничего не надо. Спасибо, дружище, умеешь ладить со спонсорами. Подбодрил парня Арвин, ставя кадр.

— Он умеет ладить с длинноногими крошками. — Сказал коротышка-итальянец, когда Берт исчез в боксе.

…Они сняли восемь дублей, окончательно измучившись и разомлев под лучами поднявшегося солнца. Команде «Ренетона» надо было готовиться к тест-заездам, все торопились и нервничали. И настроение Моны, напротив, неудержимо поднималось. Несколько раз, кидаясь на шею Алексу, она коснулась стоявшего на ступеньку ниже Берта и успела поймать его взгляд. Ей было приятно обниматься с геем, чувствуя, как ревнивый взгляд Уэлси прожигает обнаженную бретельками платья спину.

Уезжая после завершения съемок с площадки, Мона с удовольствием подумала, что на этом история с Бертом Уэлси не окончится. И оказалась права. Хотя ей и пришлось подождать.

Соревнования начались, по трассе носилась с жутким ревом стая страшных, приплюснутых, вытянутых как снаряд машин. Арвин снимал трибуны и болиды, чтобы смонтировать потом с крупными планами героев. Эпизод с бросанием букета отсняли быстро. Мона три раза метнула цветы над головами зрителей, попадая точно в руки стоявшего у барьера ассистента. Арвин был доволен, оставалось заснять лишь сидящего в болиде Алекса и летящий к нему букет.

Рано утром следующего дня красно-синюю приплюснутую машину с рекламой «Нью-Веста» подогнали к пустынному повороту трассы. Напялив шлем и обведя собравшихся прощальным взглядом, Алекс под руководством маленького итальянца втиснулся в болид.

— Руки кладешь сюда, ноги туда. Откидываешься и балдеешь. Инструктировал итальянец. — Только, ради Бога, ни к чему здесь не прикасайся. И не описайся от страха, малый, если она поедет… Ладно, я пошутил. Давай! Надеюсь, кровавых мозолей от руля у твоего жениха не будет. — Сказал он Моне, выходя из кадра.

Но работа не клеилась. Алекс должен был поймать букет и улыбнуться девушке, при этом откинув на мгновение забрало шлема, чтобы зрители успели увидеть его лицо. Он страшно боялся дотронуться до щитка, пестревшего рычагами и кнопками, и никак не мог ухитриться проделать необходимые действия в необходимой последовательности.

— Алекс! Считаю до трех… — Нервничал Арвин. — На счет «раз» приподнимаешь забрало левой рукой, чтобы не заслонять камеру, на счет «два» — улыбаешься и опускаешь руку обратно на руль. И, наконец, «три» — ловишь эти чертовы розы правой, подняв букет в воздухе. Ты салютуешь ими девушке, понял?

Алекс тяжело вздыхал, крутя шеей в жарком комбинезоне.

— Что это тут происходит? Вы просто загоняли вашего парня. — Рядом с Моной стоял Берт, насмешливо наблюдая сцену. — Считайте, что он трижды покойник. Каждая из команд господина Арвина приравнивает к вылету… Ну, то есть гонщик, отпустив руль, считай, взлетает вон к тем пальмам, переворачиваясь в воздухе… Идиоту ясно, что его тачка прилипла к асфальту и даже не двинется с места.

— Мы же не снимаем документальную ленту о героях скоростных трасс. Насмешливо прищурилась Мона.

— Смешно ловить цветочки во время гонок и ещё перемигиваться с девушками. — Не уступал Берт.

— А рекламировать дезодорант с названием «Ренетон» — не смешно? — Мона покосилась на фирменный комбинезон Уэлси. — Не волнуйтесь, сэр, у Арвина все будет о'кей. Он и не из такой фигни лепил конфетки. Алекса поставят на фон мелькающего ландшафта и смонтируют с кадрами вашего заезда. Получится клево. Только по мне лучше бы там сидел ты… — Она значительно посмотрела на пилота.

— Я еду сегодня в двух заездах вместо Жана. Он вчера свернул ключицу. Слышала, как двое вылетели?

— Вылетели?

— Да, с трассы. Слава Богу, на травку. И машину Жан сумел сберечь. Берт посмотрел на неё с вызовом. — А мне, знаешь, что хотелось бы? — Стоять там, на первой ступеньке, и прижимать хорошенькую девчонку. Такую, как ты… И, знаешь, я это непременно сделаю.

…Соревнования окончились, Арвин Левис отснял свои ролики, группа «Нью-Вест» уехала, отбыли члены команды «Ренетон» и совсем неохотно покинул Монако Мартин Брендл.

— У меня ещё четыре свободных дня. Менеджер мне не нужен. Нянька тоже. — Категорически заявила Мона. — Ты ведь сам настаивал, что мне пора найти подходящего мужа.

— А неплохая мысль. Наследник престола ещё свободен.

— Мне ни к чему занудный принц. Я выбираю короля гонок.

— Неплохой финт, Мона. Надеюсь, речь идет о Берте Уэлси?

— Ты хорошо проинформирован. Который раз убеждаюсь, что не зря плачу тебе деньги.

— Я знаю ещё кое-что. Во-первых, твой избранник нищ. А, во-вторых, он способен собственной рукой придушить наркомана. Если тот, к примеру, полезет на трассу. Или — к нему в постель.

— Ну, ведь именно этого ты мне и желаешь всей душой! — Мона весело обняла Мартина. Ночь накануне она провела с гонщиком и теперь ей казалось, что других допингов, кроме близости с Бертом, ей не понадобиться.